Валерий Грунер: В одиночку композиторам не выжить
Беседовал Алексей Мелентьев
Алексей Мелентьев, Валерий Грунер, Алексей Муравлев.
Фото Рамиля Файзрахманова
«Сегодня у нас фестиваль Грунера. Да не одного!» — шутили пермяки на прошлой неделе. Композитор Валерий Грунер нашёл немецкого однофамильца, Иоахима Грунера, и устроил на три дня грандиозный праздник любителям музыки.
По признаниям Валерия Ивановича, к «Грунер-фестивалю» он шёл около десяти лет. Идея появилась давно, но получила воплощение только сейчас. Нужны новые люди...
— Вы пригласили в Пермь не только Грунера, но и других, отечественных, композиторов. Легко ли им живётся в современной России?
— Ну что сказать… Живём мы сейчас очень плохо, и многие музыканты еле-еле сводят концы с концами. Я-то на этом фоне как раз исключение. Можно сравнить бедность сегодняшнего музыканта с тем полунищенским образом жизни, который вёл Моцарт. Но Моцарт хотя бы исполнялся, а сегодняшние, увы, не могут даже быть услышанными!
Наши композиторы — во многом обречённые люди. Их основная работа — это адский преподавательский труд за копейки. Большинство настоящих музыкантов не хочет связывать себя с конъюнктурой, с тем, что называется попсой. А попса агрессивна, она захватывает практически все музыкальные сферы.
Именно поэтому сейчас как никогда нужен музыкант большего формата. Такой человек совмещал бы творчество и бизнес, был бы продюсером. Другого просто не дано в наше время. Если не народится продюсеров от искусства, композиторы будут просто писать в стол.
Фестиваль, собственно, затевался как раз с гуманитарной целью. Публику надо познакомить с современной симфонической музыкой. С народом надо работать, прививать ему вкус к хорошим произведениям. А иначе — крах, гибель искусства.
— В своём творчестве вы многое берёте от культуры русского народа. К примеру, богато используете многоголосье. И часто говорите, что забвение традиций может сильно нам повредить…
— Да, при забвении корней человек теряет в духовном плане. Но дело ведь не только в народной культуре. Люди стали гораздо меньше читать, не разбираются в настоящей литературе. А любое дерево без корней сохнет. Мы буквально всё можем потерять и остаться у разбитого корыта. Людей начали приучать к тому, что прошлое, традиция — это что-то несущественное, не важное. А это необходимо так же, как хлеб.
Поклон учителям
— Сложилось мнение, что быт имеет тенденцию съедать творческую личность. К вам это относится?
— Знаете, мой ученик по композиции Лев Горбунов написал замечательное стихотворение. Там есть строчки: «Братец время, ласковый предатель, и забота, хмурая сестра…». Безусловно, круговорот дел может проглотить любого человека и убить в нём творческое начало. Иными словами, заботы оттягивают массу времени и энергии. Но, на мой взгляд, это проверка на прочность. Если человек выстоит, тогда у него всё получится и на ниве творчества. А в том, что творческое начало заложено в каждом человеке, я не сомневаюсь.
— Как становятся композиторами? В частности, как пришли в музыку вы?
— О, это длинная история… Отец мой, Иван Иванович, работая на шахте, играл на баяне и самоучкой освоил нотную грамоту. Он постоянно совершенствовался в игре. Жили мы тогда в Ераничах, в одноэтажном бараке, выстроенном немецкими военнопленными. А потом меня отдали в класс Станислава Пегушина. Станислав Иванович был очень строг к ученикам, и я ему за это очень благодарен. А потом был институт культуры, кафедра оркестрового дирижирования. Я поступил туда в 1979 году и сразу же начал играть в оркестре. Дирижёром был преподаватель с кафедры Александр Самуил. В общем, рассказывать можно долго. Всех учителей, может, и не перечислить, но каждому низкий от меня поклон.
Под тенью Вагнера
— Сложился стереотип, что люди, имеющие отношение к миру звуков, очень замкнуты и максимально сосредоточены. Так ли это?
— Это в самом деле стереотип. Все замкнуты, в том числе и композиторы. А вот насчёт сосредоточенности скажу так: да, музыка требует огромной концентрации. Лично я вообще стараюсь отключить все посторонние шумы. А вот Вагнеру, к примеру, требовалась богатая обстановка... Причуды гения…
— На фестивале вы представили свою большую симфонию «Последний корабль». Это глобальное сочинение. В нём действительно чувствуется влияние Вагнера. Вещь, как говорится, «цепляющая». Интересно, содержались ли в «Последнем корабле» некие религиозные идеи? У вас же там Апокалипсис показан…
— Да, я вкладывал религиозное содержание в это произведение. В первую очередь — библейскую заповедь «Не убий». А основная идея была такая. Корабли плавали в Мировом Океане и встретились друг с другом. Разгорелся конфликт, и корабли истребили друг друга. Корабль Надежды хотел уйти, но не вышло. И мне самому неясно…
— «Надежда умирает последней».
— Действительно. А затем появился Новый Человеческий Ковчег. Хотелось сказать, что у нас есть возможность выбора.
И это не мои фантазии, всё это уже содержалось в эпосе германских и кельтских народов. Чтобы написать «Последний корабль», пришлось предварительно перелопатить всего «Беовульфа», «Старшую Эдду», «Нибелунгов»… Народный артист Валерий Гинзбург замечательно читал эпические стихи со сцены. Может быть, это удастся повторить.